Юмор о политике и т.п., тематический юмор в старую ветку. Опции

[antar49]

Поместил сюда, хотя не всегда смешно, а скорее грустно.

Леонид Владимирович Шебаршин — Советский генерал-лейтенант, начальник внешней разведки СССР, и. о. председателя КГБ СССР. 30 марта 2012 г. (77 лет) по основной версии следствия застрелился в своей квартире из наградного оружия.
Aфоризмы Леонида Шебаршина интересны уже тем, что их автор 2.5 года возглавлял внешнюю разведку КГБ СССР.
Их подборка представлена в замечательной книге «КГБ шутит.»

Не стоит возвращаться в прошлое. Там уже никого нет.

Нельзя насытиться воспоминаниями о прошлогоднем банкете.

Если русские вымирают, значит это кому-то нужно.

Чем глупее начальство, тем меньше оно сомневается в своей мудрости.

Hа переправе не меняют лошадей, но стоило бы поменять кучера.

Если дела будут идти таким манером, то у народа не останется сил даже для гражданской войны.

Многие ушли в политику потому, что это более доходное дело, чем вооружённый грабёж.

Демократы стесняются употреблять слово «товарищ». Они слишком хорошо друг друга знают.

Из двух зол следует выбирать известное.

Такие тяжёлые времена, а никого ещё не расстреляли. Будто и не в России живём.

Велика Москва, а отступать некуда. Кругом Россия!

К вопросу о парламентском иммунитете: как можно поставить на место человека, если его нельзя посадить?

Есть два вида ораторов — одни говорят глупости экспромтом, другие зачитывают их по бумажке.

Не в свою лужу не садись.

Губят Россию грамотность без культуры, выпивка без закуски и власть без совести.

Дела все ещё не так плохи, чтобы рассчитывать на улучшение.

Когда определилась победившая сторона, оказалось, что на побеждённой стороне никого и не было.

Если бы государством управляли кухарки, они не оставили бы народ голодным.

Преимущество диктатуры перед демократией очевидно каждому — лучше иметь дело с одним жуликом, чем со многими.

Идеальное демократическое общество — каждый гражданин может послать любого другого гражданина к чёртовой матери без различия пола, национальности и вероисповедания.

Инструменты власти — тень кнута и призрак пряника.

Эпитафия — скончавшийся эпиграф.

Занимая место под солнцем, ты загораживаешь кому-то свет.

Демократия могла бы выжить, если бы не демократы.

Абсурд — это реальность, доведённая до отчаяния.

Что Вы цените в женщине? То, что отличает её от мужчины!

Удивительная дама -демократия. Её насилуют, а она ещё кокетничает.

Мы, русские, очень талантливы. Особенно евреи.

Жизнь была прожита не напрасно, но зря.

Хорошо знакомая болезнь безопаснее, чем незнакомый врач.

Взгляды настолько широкие, что не лезут ни в какие ворота.

Размышления молодого врача: гораздо увлекательнее
давать жизнь новому человеку, чем продлевать её старому.

Людей портят не столько деньги, сколько их отсутствие.

Неологизм: «Оторви, наконец, жопу от телевизора!»

Страна не вынесет ещё одной победы демократии.

Не стоит сетовать на отсутствие мыслей. Возможно, это были бы плохие мысли.

На смену юношескому романтизму неизменно приходит старческий ревматизм.

Если государственное учреждение не поражено коррупцией, значит, оно никому не нужно.

Вечный вопрос русского интеллигента не «кто виноват?» и не «что делать?», а «кто будет платить?».

Общество специальной справедливости.

Ни одна работа не кажется грязной, если её можно делать чужими руками.

Одно из фундаментальных прав человека — плевать в колодец.

Без России не может быть мировой войны.

Чем дороже хлеб, тем дешевле права человека.

Отказался от пагубной привычки не пить.

Демократия — всего лишь промежуток между диктатурами.

Наше время придёт, но нас оно уже не застанет.

России нужна не столько твёрдая рука, сколько трезвая голова.

Трудно сказать что-то настолько глупое, чтобы удивить Россию.

Если нет мыслей, значит, они не нужны. Этим мысли отличаются от денег.

Переход от картошки к лососине чудесно меняет цвет лица.

Не забегай вперёд. Спина — удобная мишень.

Нельзя два раза съесть одну и ту же курицу, а человека — можно.

Диагноз: острая алкогольная недостаточность.

Скромность украшает человека. Нередко это единственное украшение.

Россия не останется без иностранных друзей, пока у неё есть, что грабить

Нас подвела психология «осаждённой крепости». Мы ждали нападения извне.

Народ ещё только подходит к рынку, а его уже ограбили.

Люди готовы испить любую чашу. Была бы закуска.

Ни один человек у нас идеалам не изменял. Оказывается, идеалы изменили людям!

Постулат российской политики: не стоит прислушиваться к мнению оппонентов — уж больно у них рожи противные.

Смотрим фильмы ужасов, чтобы отдохнуть от действительности.

Ошибки прошлого — строительный материал политики настоящего.

Доврались, наконец, до правды.

[Markiz]

Не положено советскому гражданину так хорошо жить.

Дядя Эмик считался позором семьи. В то время, когда мой папа, его двоюродный брат, старался выполнить пятилетку в три года, когда вся наша страна семимильными шагами шла к победе коммунизма, дядя Эмик имел наглость демонстративно хорошо жить. Он разъезжал по городу на новенькой Волге цвета «белая ночь», носил импортные джинсы и курил сигареты «Мальборо».

Когда-то дядя Эмик отсидел несколько лет за то, что купил доллары. Или продал. Я точно не знаю, я был маленький. С тех пор его стеснялись, как асоциального элемента, да еще и смеющего жить роскошнее, чем положено советскому гражданину. О нем в нашей семье практически не говорили. А если и говорили то вполголоса и с таким видом, как будто рассказывают о какой-то нехорошей, но неизбежной болезни.

Тем ни менее периодически кто-то из родственников к нему обращался.
Он приходил к дяде Эмику под покровом ночи так, чтоб никто не видел. Но все об этом все равно знали, но делали вид, что забыли.
— Эмик, ты же знаешь моего Мишу? Мальчик поступает в медицинский и очень волнуется.

— Миша поступит в медицинский, передайте ему, чтоб не волновался — улыбался дядя Эмик в тонкие пижонские усики.
— Эмик, Фирочка родила второго ребенка, а очередь на квартиру только в следующем году…
— Ой, я вас умоляю, передайте Фирочке мои поздравления, и что очередь на ее квартиру уже в июле…

— Эмик, если бы ты побывал у меня дома, ты бы увидел этот сервант! Это же стыдно кому показать! Говорят в мебельном есть румынские стенки…
— В мебельном есть не только румынские стенки, но и югославские диваны, завтра приезжайте к директору и скажите, что вы от меня…

Дядя Эмик никому из родственников никогда не отказывал. Его даже забавлял тот факт, что те, кто стеснялись его днем, приходили к нему поздно вечером с просьбами.

Единственным, кто никогда не обращался к дяде Эмику, был мой отец.
— Да я скорее умру от стыда, чем пойду к этому проходимцу! Вы только посмотрите, Волга у него! Джинсы! Говорят, что каждую субботу он ходит в ресторан! Откуда у него это все? Нет, вы задайте вопрос, откуда у него это все?! Мало он в тюрьме сидел, ох, мало! Проходимец и пройдоха!

Мама кивала в ответ и тяжело вздыхая, шла на кухню чистить картошку. Однажды она намекнула папе на то, что была бы не против новых импортных сапог, которые привезли в универмаг, но уже через пять минут к прилавку стояла такая очередь, что купить их законным путем не представлялось возможным, но вот, если бы Эмик, он же наверняка может….

— Что?! -Папа взвился в воздух от негодования — Что ты сказала? Эмик?! И это ты, моя законная жена? Ты мне говоришь, чтобы я пошел к жулику просить для тебя сапоги?! Ты страшный человек, Клара! Боже мой! Боже мой! Я столько лет живу с тобой! Как ты можешь меня просить о таком?!

Одним словом, мой папа оставался непреклонным по отношению к дяде Эмику.

И вот однажды папа заболел. Заболел он не очень хорошей болезнью. Врач Шулькин долго качал головой, рассматривая его рентген и результаты анализов, а потом написал что-то на бумажке и протянув папе, сказал:
— Вот, Лев Борисович, хорошо бы вам достать это. Ситуация не очень хорошая, буду откровенен. Есть, конечно, и другие лекарства, но увы. Если мы хотим с вами разговаривать об излечении, а не оттягивании…хм…неизбежного, то я бы порекомендовал вам достать это лекарство.

— Что значит достать?! — спросил бледный, как мел, папа.
— То и значит. Лекарство импортное. Немецкое. Но не наше немецкое, а их немецкое…
— Что значит наше? Что значит их? — папа побледнел еще больше.
— Это значит, что лекарство производства ФРГ. Не ГДР.
— И где же я его найду?
— Я не знаю. В нашей советской аптеке его точно нет. Но может кто-то сможет… подумайте.

Дома впервые за много времени мама опять заговорила про дядю Эмика. Папа опять кричал о том, что он никогда не пойдет с поклоном к бывшему валютчику, и что лучше умрет от страшной болезни, чем примет из рук афериста хоть что-нибудь.

Вечером, когда папа, нанервничавшись за день, уснул, мама надела пальто, свои старые сапоги и вышла из дома.
А на следующий день нам позвонил доктор Шулькин:
— Лев Борисович, вам несказанно повезло! Надо же! Только мы с вами пообщались, и вот, пожалуйста. В нашу поликлинику по льготам выделили некоторое количество того самого лекарства, о котором я вам говорил.
— Что значит по льготам? — папа недоверчиво вслушивался в телефонную трубку.
— Это значит, что по льготам от Минздрава. И вот, можете приехать и забрать. Беслпатно! Как передовик и ветеран труда.

Папа стоял перед зеркалом, завязывал галстук и сиял:
— Видишь, Клара! Уважают! Думает страна о тех, кто верой и правдой! А? Каково?! Из самого Минздрава по льготам прислали! А ты говоришь Эмик! Не для того мы строим коммунизм, чтобы ждать помощи от всякого рода жуликов! Наша партия и без них думает о простых тружениках! И чтоб при мне ты про этого Эмика даже не заикалась!

— Хорошо, хорошо — сказала мама из кухни — Кстати, я тебе не сказала? Вчера чисто случайно все-таки сумела купить себе сапоги! Прямо повезло. Четвертой в очереди была! удивительное везение.
Через месяц папа пошел на поправку, мама не нарадовалась его чудесному выздоровлению и своим новым сапогам.

Наступил май, до каникул оставалось совсем ничего. Я шел со школы, за моей спиной висел ранец, в руках болталась сумка со сменной обувью.
— Здравствуй, мой юный родственник! — неожиданно услышал я знакомый голос.
У обочины притормозила Волга дяди Эмика, а сам он выглядывал в раскрытое окно, дымя сигаретой. Наверное Мальборо».

— Здравствуйте, дядя Эмик! — поприветствовал его я. В отличии от папы, я не испытывал к нему неприязни, скорее даже наоборот.
— Как здоровье папы?
— Все в порядке, уже лучше!
— Ну и хорошо. Лови! — дядя Эмик что-то бросил мне.
Я поймал. Это была жвачка. Настоящая жвачка.

— Жуй, не кашляй! — подмигнул мне дядя Эмик, маме привет! Передай ей, что на следующей неделе будут чешские туфли, которые совершенно случайно можно приобрести в универмаге. Только так, чтоб папа не слышал, не отвлекай его от строительства светлого будущего…
— Хорошо. Спасибо, дядя Эмик.
Дядя Эмик улыбнулся и уехал.